Как ты понимаешь смысл сцены разговора принца Гамлета с могильщиком и размышлений над черепом королевского…

Я только малость объясню в стихе — 
На все я не имею полномочий. 
Я был зачат, как нужно, во грехе — 
В поту и нервах первой брачной ночи. Я знал, что, отрываясь от земли,- 
Чем выше мы, тем жестче и суровей; 
Я шел спокойно прямо в короли 
И вел себя наследным принцем крови. 
Я знал — все будет так, как я хочу, 
Я не бывал внакладе и в уроне, 
Мои друзья по школе и мечу 
Служили мне, как их отцы — короне. 
Не думал я над тем, что говорю, 
И с легкостью слова бросал на ветер — 
Мне верили и так, как главарю, 
Все высокопоставленные дети. 
Пугались нас ночные сторожа, 
Как оспою, болело время нами. 
Я спал на кожах, мясо ел с ножа 
И злую лошадь мучил стременами. 
Я знал — мне будет сказано: «Царуй!» — 
Клеймо на лбу мне рок с рожденья выжег. 
И я пьянел среди чеканных сбруй, 
Был терпелив к насилью слов и книжек. 
Я улыбаться мог одним лишь ртом, 
А тайный взгляд, когда он зол и горек, 
Умел скрывать, воспитанный шутом,- 
Шут мертв теперь: «Аминь!» Бедняга Йорик. 
Но отказался я от дележа 
Наград, добычи, славы, привилегий: 
Вдруг стало жаль мне мертвого пажа, 
Я объезжал зеленые побеги. 
Я позабыл охотничий азарт, 
Возненавидел и борзых, и гончих, 
Я от подранка гнал коня назад 
И плетью бил загонщиков и ловчих. 
Я видел — наши игры с каждым днем 
Все больше походили на бесчинства,- 
В проточных водах по ночам, тайком 
Я отмывался от дневного свинства. 
Я прозревал, глупея с каждым днем, 
Я прозевал домашние интриги. 
Не нравился мне век, и люди в нем 
Не нравились,- и я зарылся в книги. 
Мой мозг, до знаний жадный, как паук, 
Все постигал: недвижность и движенье,- 
Но толка нет от мыслей и наук, 
Когда повсюду им опроверженье. 
С друзьями детства перетерлась нить, 
Нить Ариадны оказалась схемой. 
Я бился над словами «быть, не быть», 
Как над неразрешимою дилеммой. 
Но вечно, вечно плещет море бед,- 
В него мы стрелы мечем — в сито просо, 
Отсеивая призрачный ответ 
От вычурного этого вопроса. 
Зов предков слыша сквозь затихший гул, 
Пошел на зов,- сомненья крались с тылу, 
Груз тяжких дум наверх меня тянул, 
А крылья плоти вниз влекли, в могилу. 
В непрочный сплав меня спаяли дни — 
Едва застыв, он начал расползаться. 
Я пролил кровь, как все,- и, как они, 
Я не сумел от мести отказаться. 
А мой подъем пред смертью — есть провал. 
Офелия! Я тленья не приемлю. 
Но я себя убийством уравнял 
С тем, с кем я лег в одну и ту же землю. 
Я Гамлет, я насилье презирал, 
Я наплевал на датскую корону,- 
Но в их глазах — за трон я глотку рвал 
И убивал соперника по трону. 
Но гениальный всплеск похож на бред, 
В рожденьи смерть проглядывает косо. 
А МЫ ВСЕ СТАВИМ КАВЕРЗНЫЙ ОТВЕТ 
И НЕ НАХОДИМ НУЖНОГО ВОПРОСА.